Солнце зашло для принца Артаса Менетила навсегда, когда он переступил в последний раз ворота, ведущие в славный город паладинов – Стратхольм. Все, что последовало дальше, был чётко продуманный план высших существ в нескольких актов. Или, как высказался Кел'Тузад: «была репетиция», после которая должна была плавно перейти в активные действия. Сценаристы раздали роли определенным существам, поленившись рассказать сюжет. Что будет дальше, знал, пожалуй, только один чернокнижник, который в последствии переродился в лича. Остальные, даже не знали своих ролей, шли вперед, стараясь не сворачивать со своего пути. План разрабатывался годами, однако, герои Азерота смогли внести свои правки, и перекроить историю в свою пользу, не смотря на множество проигранных «партий» в этой «игре».
«Ты подвёл меня»: наверно этой фразой может выразить свое отношение каждый, кто некогда знал принца Артаса, или даже Короля Лича. И именно эта фраза крутилась в падшего паладина в голове, в его посмертии. Последний от кого рыцарь смерти слышал эту фразу – звался Зоваалом, так же известный, как Тюремщик. И пусть многие пилигримы Утробы поспорят, сказав, что ему больше подойдёт прозвище Заключённый. Так, как все, что он делал изначально, так это сбежать… Но для павшего паладина, он был настоящим тюремщиком, что пленил душу его, и многочисленное количество жертв легендарного клинка Ледяной Скорби. От лезвий рунического клинка Фростморн пало множество легендарных героев, в том числе и знаменитый учитель Менетила.

Утер Светоносный – один из первых паладинов ордена Серебряной Длани. Герой, что во времена Второй войны не побоялся, повести орден за собой в бой против Орды. Многие звали его мудрецом. Однако даже его мудрости было недостаточно для того, чтобы не позволить в сердце своего юного ученика расцвести тьме, что быстро разрослась и поглотила принца Лордерона. Впрочем, за свою невнимательность и пренебрежение к своему любимому ученику, он расплатиться орденом, жизнями всего королевства, Альянсом, жизнью своего короля, своей жизнью и даже собственной душой, став жертвой Ледяной Скорби.

Помни, Артас, мы — паладины.
Месть не может быть частью того, что мы делаем.
Если мы позволим нашим страстям превратиться в жажду крови, то мы станем столь же мерзкими, как орки.

— Ты снова ошибся, Утер. — Подумал Мнетил, вспоминая слова своего наставника во время одной из первых его миссий. — Я не стал таким же, как орки… я стал хуже. — У бестелесного духа не осталось толком ничего кроме воспоминаний, которые были скомканы к тому же. Моральных сил не осталось, так же, как и каких-либо чувств. Все на что был способен бывший Король Лич, так это просто идти вперед, пиная мелкие камушки, что встречались на его пути. В его действиях не было никакого смысла, он не преследовал никаких целей. Даже его жертвы – камушки, страдали не от агрессии, которую Менетил хотел выплеснуть хотя бы куда-то. На самом деле, бывший рыцарь смерти просто придумал себе такое занятие. Разумеется, это занятие не предавало какого-то особого смысла в путешествии по Утробе, но хотя бы разнообразило его хотя бы как-то. В любом случае, в этом казалось больше смысла, чем лежать в клетке. В прочем, Артас сейчас ни в чём не видел смысла, даже в собственном существовании.

— А ты, Утер, стал таким же мерзким, как орки? — Падший паладин пнул очередной камушек, вспоминая о том, что именно его учитель выбросил его в Утробу, бормоча что-то про правосудие. Он оправдывал свой поступок, словно пытался обмануть себя и все мироздание в том, что имеет хоть какое-то право судить своего бывшего принца и ученика. Конечно Артас не осуждал Светоносного, точно зная, что не имеет никакого права после того, что сотворил. Да, и честно признаться сил не было никаких для осуждений, даже при желании. Но было интересно, оправдывал ли его учитель себя и дальше, или же признал ли он, что сам свернул со своего пути? Быть может это глупо, но Менетил надеялся, что его учитель принял свой поступок и раскаялся. Откуда взялось это желание, павший паладин не был уверен, так же, как и чем оно было продиктовано. Быть может он частично волновался за судьбу своего учителя?

Утопая в своих мыслях, бывший Король Лич не заметил, как приблизился к движущемся силуэтам. От мыслей отвлек знакомый голос. Наверно, если бы у Артаса было сердце, и оно било бы в груди, то оно бы ударило рекордное количество раз в секунду. Голос принадлежал одной из его легендарных жертв, что некогда сражалась за свой народ, а в своем посмертии устроила охоту на своего убийцу. О, этот голос рыцарь смерти никогда не забудет и не с чем не спутает, с какой бы интонацией он бы не звучал. Менетил, как по команде бросился бежать, в надежде, что Ветракрылая его не заметила, и не услышала. Если Сильвана его поймает, то, пожалуй, пытки Тюремщика покажутся детским лепетом.
Найдя укрытие, бывший паладин Серебряной Длани осознал, что его дух трясёт как осиновый лист на ветру. «И это гроза мира Азерот»: фыркнул сам на себя бывший Король Лич, снова не особо уверенный в том, что это и правда его мысли. В прочем, для ненависти к себе Артасу не требовалось чья-либо помощь из вне, он и сам не плохо справлялся с этим который год подряд.

— Очень сильно в этом сомневаюсь, Ветрокрылая. — Произнес Менетил, гордо покидая свое укрытие. Не так много в бесплотном духе осталось качеств от самого носителя, по крайней мере на данный момент, но Артас попытался вспомнить кем он был когда-то в прошлом… юношей, что не бежал от проблем, даже если они казались не посильными… впрочем, вспоминая чем именно все закончилось, может он опять совершает череду бесконечных ошибок.

фортуна вновь совершила свой судьбоносный поворот колеса, прежде чем я успел привыкнуть к своей новой жизни. оглядываясь назад, я понимаю лишь то, что единственное, что постоянно в ней, так это резкие изменения. сначала все было хорошо, потом вторжение вампиров, затем попытка жить в новой школе, затем служба, и вот теперь бегство от этой желаемой судьбы. лишь непостоянство – постоянно.
кто бы мог подумать, что добровольцы, вступившие в армию по собственной воле, через некоторое время объявят себя независимой от неё. никто не мог… по крайней мере из тех, кто здесь присутствует. все думали, что мы будем чётко следовать приказам и добьёмся тем самым успеха. ну, возможно… юи считал иначе… он не всегда слушался даже гурена ичиносе, который являлся для нас наставником и покровителем, что уж говорить о тех, кого он не видел в действии и не знал, что это за люди? единственное к кому он всегда прислушивался, так это к собственному сердцу и всегда поступал, по совести.
я восхищаюсь им. его решимостью идти вперед по чётко намеченному им курсу. никогда не сдаваться, даже в безвыходной ситуации. я не такой как он мне сложно решиться на что-то. поэтому, я люблю пути, без точки возврата. тогда сомнения не дурят голову о правильности выбранного пути. потому, что есть лишь одна дорога – вперед. для неуверенного в себе человека, вроде меня, который не может не сомневаться постоянно в правильности своего решения, это лучший выбор. потому что нет возможности всё «откатить назад». дорогу осилит лишь тот, кто идет вперед, а не топчется на месте из-за сомнений «повернуть на лево, или на право» на развилке. я как аз тот самый человек, который будет слишком долго размышлять и постоянно сомневаться, пока жизнь не принудит сделать свой ход. и то, даже когда я его сделаю, я продолжу размышлять об этом.

саотомэ чётко знал, чего хотел добиться в своей жизни, и у него не было шанса об этом забыть. сначала его мучали кошмары, а потом к этому бесконечному кошмару добавился демон, который любил принимать форму его мертвой сестры, напоминая о самых ужасных событиях в его жизни. впрочем, он никогда не стремился забыть о своей личной трагедии, напротив пытался о ней никогда не забывать. это было его напоминания о своей главной цели в жизни – мести за свою погибшую дорогую сестру, что пожертвовала собой ради спасения глупого младшего брата. все что он делал, после гибели сестры, это старался воплотить самое главное желание. стремление вступить в армию – только ради мести, даже если путь уложен через унижение. заключение контракта с демоном – только ради того, чтобы стать сильнее и было легче отомстить. и сейчас сердце бьётся только ради мести.

попросить помощи у микаэлы, оказалось намного проще, чем звучало это в голове. он хоть и был вампиром, который не особо любил людей, из-за привитой ему ненавистью со стороны новых собратий, но согласился помочь довольно легко. возможно на его решение повлияла история йоичи, которая была близка мике, так как он знает, что такое увидеть смерть близких. или же повлияло то, что они пытались помочь вампиру «спасти юи». а может из-за того, что юичиро считал его семьей. может на вампира все эти факторы повлияли одновременно, поэтому он так легко дал свое согласие помочь отомстить за томоэ.

просчитать план грядущей мести было не легко. без помощи микаэлы, заняло бы слишком много времени, что постепенно повышались бы шансы на провал, из-за вынужденной слежки. ко всему прочему вельт и симм ходили постоянно вместе, как братья близнецы, и вероятность попасться им удваивалась. но благо, мика знал о их слабых и сильных сторонах, а также подтвердил печальную догадку, что эти двое практически неразлучны. а значит, прежде чем попытаться добраться хотя бы до одного, нужно было ликвидировать осторожно второго. вот только тут стоял главный вопрос: «а как именно йоичи отомстить за сестру». смерть казалась слишком милосердной местью для чудовище вроде лакуса.
работа над планом возмездия занимало очень много времени. нужно было просчитать все, до мельчайших деталей. на случай, если дождь пойдёт, или будет яркое солнце, если ветер подымиться, и всё остальное. в этот день должно быть всё безупречно, просчитано и желательно, чтобы все было довольно просто, дыбы не запутаться в своих перерасчётах.

саотомэ не планировал убивать своего кровного противника. не так сразу. прежде чем этот монстр испустит свой последний дух, он должен испытать хотя бы малую часть той болт, которую йоичи испытал наблюдая за гибелью томоэ. он должен прочувствовать хотя бы часть того отчаянья и призрения к самому себе за то, что не спас того, кто был ему так дорог и любим. но прежде чем это осуществить, его нужно было сильно ранить. так, чтобы этот ублюдок не смог нормально двигаться, но мог осознавать всю безысходность происходящего.
вампир увернулся от, казалось бы, вот-вот от достигнувшей его стрелы, слегка лишь оцарапав щеку.  это плохо! очень плохо! потому, как реакция, скорость, слух и зрения у них во многом превышали человеческие. не тренированному человеку не убить нетренированного вампира. любая попытка человека ранить вампира, пусть даже и проклятым оружием, будет легко перехвачена молодым вампиром, так как действия человека будут слишком медленны. вот почему вампиры столь высокомерно относиться к людям, потому как «скоту» до их уровня самого слабого уровня нужно расти и расти.
саотомэ думал, что делать ему, в случае промашки. выделялось всего два варианта: попробовать продолжить стрелу, или же просто подняться на ноги. у каждого из этих вариантов были несомненно свои «за» и «простив». продолжить стрельбу, кажется лучшим вариантом, ведь есть шанс подстрелить своего противника. однако, враг движется слишком быстро, и скорее всего будет двигаться хаотично. другими словами, маловероятно, что вельт будет двигаться по прямой, ведь он знает, что по нему могут продолжить стрельбу. а значит, упрощать задачу своему противнику, он точно не станет и скорее всего будет приближается двигаясь зигзагом. в таком случае, предсказать куда следует выстрелить в следующий раз, в попытке стрелять на опережение, практически е возможно. с другой, стороны выпрямиться и подготовиться к бою уже на верху, кажется не таким полезным действием, как продолжить пытаться подстелить вампира. однако, если подстрелить не получиться, находясь в удобной позиции для обстрела, но не удобной для обороны, он станет легкой добычей. и потому, саотомэ предпочел подготовиться к обороне на верху, недели продолжить обстрел. если бы он был не единственным стеклом, то в этом было бы куда больше шанса на попадание по цели.

—  это лишь начало. — вскакивает и натягивает новую стрелу н тетиву, что словно полыхает черным пламенем от демонической энергии. —сегодня тебе не избежать возмездия. сегодня ты испытаешь все то, через что ты заставил пройти меня. —  йоичи выпустил вторую стрелу, и принялся натягивать следующую, не проследив даже, достигла ли предыдущая стрела своей цели или нет. разговоры обычно отвлекают от сражения, а в нём нужна придельная концентрация. однако, в данном случае, саотомэ  был не против вести диалог со своим врагом, так как хотел заставить того задуматься «а что он сделал и как его заставят пройти через тоже самое испытание». 

Дилюк даже не предполагал, что за ними в такую непогоду кто-то пойдет. Он считал рыцарей слишком ленивыми, чтобы киснуть в дорожной грязи, а Джинн слишком благоразумной, чтобы послышать погоню, раз она отпустила своего бывшего офицера на все четыре стороны. Все вышло так быстро, спонтанно и… глупо, что даже сам Дилюк не мог поверить в то, что это действительно произошло. Дилюк даже считал, что стоит перестать непогоду, но Кейя спешил уйти. Его Дилюк тоже понимал, потому что, чем больше тянешь время, тем тяжелее потом уходить, пытаясь подобрать глупые и порою ненужные слова прощания. Дилюку не хотелось говорить «прощай» – он как будто чувствовал, что с Кейей они еще пересекутся. И Рагнвиндр очень наделся, что пересекутся они не врагами. Долгие годы его преследовали кошмары о смерти отца и той чудовищной ссоре с Кейей на пороге винокурни. Не хотелось бы теперь, как в тех кошмарах, и правда видеть на своих руках и кровь названного брата.

Простились они молча. Кейя сам разграничил их дороги, когда пришло время им идти в разные стороны. Он не хотел показывать брату, куда собирался идти, а Дилюк не хотел знать, куда Кейя направлялся. Когда они попрощались, Дилюк отошел недалеко от этого злосчастного перекрёстка, прислушиваясь к тихим каплям затихающего дождя. Винокурня даже в серой мгле была уже отчетливо видна. На открытом пространстве с парочкой небольших рощ его сложно было обойти, чтобы следовать за Кейей. Годы погони, вечного ожидания удара в спину выработали у Дилюка инстинкт – кто-то за ним действительно следил. И раз преследователь не спешил его обойти, чтобы погнаться за Кейей, значит бывший офицер Ордо Фавониус пока что этого преследователя мало не интересовал.

Дилюк не брал с собой оружия, не считая Глаза Бога, что с того самого момента, когда Кейя так бестактно вернул его обратно, всегда был при нем, заменив Глаз Порчи. В любом случае Рагнвиндр был уверен, что даже с опытным Рыцарем Ордена он расправится без труда, если тому вздумается махать мечом на его территории. Дилюк скинул капюшон плаща, который мешал лучшему обзору и пошел вперед к винокурне, делая вид, что он ничего не заметил. Чувство опасности свербело где-то в затылке, когда тени зашевелились рядом. И, если бы он не услышал знакомый голос, то его собственный выпад в сторону противника был бы молниеносным – с преследователем Дилюк собирался расправиться даже голыми руками.

- Действительно, не самая лучшая погода для прогулки, сестра Розария.

Преследователя Дилюк узнал. Он не был набожным человеком, но регулярно, как один из богачей города, делал пожертвования и даже мелькал рядом с собором, когда там устраивали какие-то праздники. Да и это «сестру» Дилюк знал слишком хорошо -  она, как и тот пьянчуга-бард вечно ошивались рядом Кейей, опустошая запасы вина в таверне. Не слишком уж благородное занятие для служительницы церкви. Но Дилюк каждый раз себе напоминал о том, что он не набожный человек, чтобы кого-то осуждать за то, что он даже при чине и одеянии священнослужителя морально разлагался, потребляя литры его самого лучшего вина. Дилюку хватало и пьянств брата, чтобы думать еще о его собутыльниках.  Единственное, что Дилюк точно знал о Розарии, что она не такая простушка, как прочие сестры.

- И что вас привело так поздно на мою винокурню? – холодно поинтересовался Дилюк.

Розария так ловко управлялась с холодным оружием, как сестра Барбара притягивала к себе толпы фанатов, но в сером сумраке, когда небо все еще было затянуто облаками, сложно было разглядеть, с чаем конкретно к нему пожаловала Розария.

– К сожалению, в такое время я не веду дела и не продую вин. Как вы заметили, я наслаждаюсь прогулкой под дождем. Прекрасное время, чтобы подумать и избавиться от накопившихся проблем.

«Ты не знаешь, что делает твоё второе воплощение в данный момент, как это вообще возможно»: ни то Синьора в самом деле была искренне поражена этому факту, ни то, напротив. Интонация Розалин не выдавала никаких эмоций, впрочем, как и обычно. В ответ Зандик лишь многозначительно улыбнулся. О причинах этого оскала, Ведьме оставалась лишь догадываться. Кто ж знаешь, что твориться в голосе у этого ученного с ярко-выраженными странностями? И скорее всего, лучше никогда этого не узнать.

---

—  Скучно. —  Пробурчал недовольно Доттори. не зная, чем себя занять на ближайшее время. Материала, с которым можно было работать – либо не было вовсе, либо находился в состоянии «инкубации» и с ними пока ничего не стоило делать – только наблюдать. — Почему же так скучно? —  Поездка в Монд звучала много обещающе, но наделе она не оказалась столь грандиозной. Были моменты, которые искренни развлекли Доктора, но таковых было недостаточно, оттого и оставалось неприятное чувство разочарования. Ко всему прочему, от недостатка материалов и «скукоты», пришлось немного «поиграться» со своим неверным помощником. Путь «игры» с ним, немного развлекли Зандика, но из-за этого, ученому пришлось распрощаться со своим ассистентом. Кому же теперь на этот раз угрожать. — Надо у Арликина попросить нового. Не все ведь в одиночку делать. — Усмехнулся доктор, мысленно еще раз попрощавшись со своим помощником, чьё имя забудет уже через неделю.

— К посольству приближается дилижанс из Мондштата. — Кротко сообщила Снежновна, чьё имя, Иль Дотторе, разуметься даже не пытался запомнить, не желая «перезагружать память». Девушка опустила взгляд в пол, про себя надеясь, что никаких дополнительных вопросов у Предвестника не появиться. Наверно Доктор был самым «тяжелым» из всей организации. Даже с Пьеро было куда проще работать, по крайней мере, у него не могло появиться спонтанного желания провести над тобой пару сотен экспериментов. И никто не мог на учёного пожаловаться, Второму все всегда сходило с рук.

Доктор неспешно подошел к окну, которые выхоли на главные ворота, дабы лично убедиться в полученной информации, что заставило Снежновну с облегчением выдохнуть, мысленно благодаря всех архонтов за эту милость. И в самом деле, к главным вратам посольства Снежной приближался тюремный дилижанс, который охраняли несколько рыцарей Ордо Фавония. Возглавляющего офицера данного отряда, Иль Дотторе тут же узнал. Капитан кавалерии обладал яркими отличительными чертами, особенно для королевства Свободы. Его не так уж тяжело было забить, особенно его острые язвительные речи. Рыцарь говорил складно, и был бы интересным собеседником. Не смотря на острые замечания, в речах офицера не было ничего такого, за что можно было бы «уцепиться». Наверно, Кэйа бы оставил хорошее впечатление о себе, если бы не встал между Предвестником и его развлечением.

— С чем пожаловали? — Хмыкнул Второй, рассматривая дилижанс. Едва ли храбрые рыцари подготовили карету для него, не осмелились бы. Не так уж и просто обвинить в чем-то дипломата в чём-либо, особенно в тяжком преступлении. Там нужно не просто прямые доказательства. Что в карете не находилась Бедняжка Коллеи, почему-то Доктор так же был в этом уверен. Но было бы совсем не плохо, если бы это было именно так. Можно было бы тогда продолжить над ней испытания. Были несколько тестов, которые, учёный бы очень хотел бы провести сразу же, а заодно проверить несколько теорий. Поэтому он и отправил одного своего помощника, по следам подопытного зайчика. Но, если это не за ним, и не Коллея, тогда, что прибыл к ним на «огонёк». — Вечер обещает быть интересным.

— Передайте им, что я скоро спущусь. — Зандик улыбнулся, переводя взгляд на свою сотрудницу, что кротко кивнула, и пошла выполнять приказ. Иль Дотторе снова перевел взгляд на дилижанс, вспоминая огненно-волосого юношу в маске совы. Могло ли быть так, что в тюремном дилижансе сейчас томился Совёнок? Если это и в самом деле было так, значит Мондштат всячески пытается либо прикрыть свой собственный зад, либо заполучить подопытную в свои руки. — Вот негодники.

Самое занятное было в разговоре, это наблюдать за ложью и манипуляции со стороны сэра Кэйи, на которую Иль Дотторе отвечал лишь улыбкой. Капитану кавалерии было многое известно, и он это не скромно демонстрировал ни раз. Офицер знал, что Доктор не может на прямую сказать, о том, что переданным из заключенный, вовсе не тот, кто убил дипломатов. Потому, что это знание заденет целую цепочку «домино», которое должно было привести признанию того, что Фатуи занимаются экспериментами над детьми. Но в эту уловку Альбериха, Предвестник не намеревался попадаться, и вовсе не собирался вместе с капитаном кавалерии Ордо Фавония, проехаться к ним. Уж лучше забрать свой «утишающий приз» и остаться на воле.

---

— Птенчик – птенчик – птенчик… —  С нотами безумия, произносил Второй, спускаясь по винтовой лестницу в темницу посольства Снежной. Было интересно еще раз взглянуть, на самоуверенного юношу из винного погреба поместья Рагнвиндров, которому так мило шли оковы. Жаль, только юноша этого не оценит.

Стоит ли говорить, что в мир смертных Пэй выбирался нечасто. Если ему что-то нужно было, под рукой всегда был Пэй Су, который был очень «удобен» в решении подобных мелких проблем. После его изгнания Мингуану показалось, что ему просто отрубили руку. Он мог назначить себе кого-то нового из младших небесных чинов, но все они казались нерасторопными, бесполезными и готовыми прыгать выше своей головы. Когда Пэй пытался выбрать себе нового помощника, то был настолько привередлив, словно бы опылился снобизмом от своего шисюна. Да и не терял он надежды выпросить прощения для своего потомка.

Стоит ли говорить, что ради подобных вылазок Пэй Мин спускался в мир еще реже? В Небесной столице было всего в достатке, чтобы приятно провести время в не менее приятной компании. Он достаточно часто виделся с шисюном, выпивал и играл в шахматы с богами литературы и даже наслаждался красивым женским обществом. Чиновницы, заскучавшие по хорошей беседе, всегда были готовы составить ему компанию, даже несмотря на то, что потом по столице ходили всякие слухи. Но мало кто знал, что последнее время Пэй действительно пил чай или вино в компании дам и просто наслаждался беседами, пусть и за закрытыми дверьми. Но эти слухи заставляли кое-кого бывать в его компании чаще, забыв о куче важных дел.

Стоит ли вообще говорить, что в компании своего Шуй-шисюна Пэй выбирался в мир смертных еще реже? Он даже не знал, как должны были сложиться звезды, судьбы, а планеты выстроиться в парад, море уйти из своих берегов, чтобы Ши Уду соизволил пойти с ним выпить в мир смертных, перед этим назвав самую лучшую гостиницу в столице «хлевом».

Пэя это нисколько не задело – он прекрасно знал характер своего шисюна. Не стал он говорить, что лично спускался, нашел это место и выложил круглую сумму золотом, чтобы основательно подготовиться. Пэй заказал даже самые дорогие блюда и вина, отказавшись от роскошно обставленной комнаты на втором этаже гостиницы, выбрав более просторную и светлую на первом этаже. Здесь была широкая веранда с видом на чудесный сад с небольшим прудом, где плескались жирные от праздной жизни карпы. Оставалось добиться самого сложного, чего не купишь даже за золото – уговорить Ши Уду, который был «вечно занят».

— У тебя ведь целая армия из небесных чинов. Они справятся и без тебя. Тем более, твой брат упорхнул на какой-то праздник с Повелителем Земли.

Пэй встретившись с Шуй-шисюном пытался того убедить. В успехе своей маленькой военной компании он не сомневался. Уду был из тех, кто не любил ходить в долгах, какими бы они не были. Пэй Мин внезапно вспомнил, что недавно они играли уже вместе в шахматы, в которые Уду проигрался, потому что Мингуан то и дело отвлекал своего «противника» слишком непрозрачными намеками на то, чем же будет расплачиваться проигравший. «Проигравшая» сторона, конечно, расплатилась, но, уходя из его дворца тем вечером, Уду обронил, что это не считается, что он обязательно отыграется.

Это ведь тоже была своеобразная игра, но только между ними двумя – вечно кто-то кому-то «должен».

— Тем более, у хозяина постоялого двора есть такие замечательные шахматы. Просто чудесное творение резчика! Столь качественного нефрита, наверное, нет у самого императора.

Когда они спустились в мир смертных, их самих встретили, как членов императорской семьи. Памятуя о том, сколько выложил богатый господин, хозяин гостиницы походу был готов закрыться на несколько дней ради двух дорогих гостей. Наверное, так и было, потому что в широком и светлом здании, кроме прислуги, Пэй никого не заметил. Их сразу же окружила стайка девушек в разноцветных платьях. Они буквально пестрели перед глазами, сверкая добродушными улыбками, брали за руки и вели гостей в приготовленные им покои.

— Ну что ты, Уду, не будь таким букой, — добродушно ответил Пэй, улыбаясь девушкам.

Девушки, проводив их до покоев, пообещали, что скоро подадут блюда, а потом упорхнули разноцветной стайкой бабочек, закрыв за собой двери.  Краем глаза генерал видел, что такая толпа девиц, готовых заработать на богатых гостях, шисюну была не слишком по душе. Уду сейчас был похож на каменное изваяние самому себе, когда с пренебрежением осматривал помещение, куда его привели.

– Расслабься, шисюн, хотя бы на один вечер. Меня уверяли,  что они прекрасные танцовщицы. Как ты относишься к тому, чтобы для нас исполнили танец, пока мы пробуем блюда?